Испокон веков боролись наши предки за порядок, и история сохранила много любопытных фактов, о которых теперь уже мало кто знает.
При царе Иване IV, которого за жестокий, необузданный нрав назвали Грозным, был издан свод законов — «Судебник». Сам же царь руководствовался неограниченной личной властью, кого хотел, того казнил или миловал. Всем памятно, что он и сына своего не пощадил.
Еще при отце Ивана Грозного, Василии III, начала создаваться московская полиция, которой теперь уже без малого пять столетий.
Главными исполнителями полицейской власти были наместники, затем — воеводы. Борьбу с лихими людьми вели чаще всего сами общины, избирая для того старост и так называемых целовальников. Охрана безопасности в городах была возложена на городничих.
Полицейский персонал составляли в городах земские стрельцы, объезжие головы, решеточные приказчики и ночные сторожа. Караульщики были вооружены ружьями. Для поимки разбойников, воров и злых людей призывались и воинские команды.
Особенно в этом деле отличался генерал Николай Петрович Архаров. Он знал до малейших подробностей все, что делалось в Москве, с изумительной быстротой отыскивал всевозможные пропажи.
Нередко сама Екатерина II призывала его во дворец, например, когда пропал из придворной церкви образ Богоматери в богатом серебряном окладе. Он был найден Архаровым на второй день после кражи.
По рассказам московских старожилов, пользовался славой так называемый суровый архаровский полк, воинов которого называли архаровцами.
Особенно много хлопот блюстителям порядка доставили «работнички Стеньки Разина», как называли себя смутьяны. Дикий разгул лихих людей и необузданная натура самого Стеньки Разина не знали удержу.
Все же стражникам удалось Стеньку Разина схватить. Казнили его 6 июня 1679 года. Красная площадь была полна народом. Вывели Стеньку с братом, прочли приговор. Стенька выслушал спокойно… Когда палач хотел его класть на плаху, он обратился к церкви, перекрестился, поклонился народу на все четыре стороны и сказал: «Простите!» Палач сначала отрубил ему правую руку по локоть, потом левую ногу по колено, — он не показал ни малейшего знака страдания. Не вынес этого зрелища брат его Фролка, упал духом при виде казни, какая и его должна была постигнуть. «Я знаю слово и дело государево!» — закричал он. «Молчи, собака!» — сказал ему Стенька. Это были его последние слова…
В Москве был казнен еще один «бунтовщик» — руководитель народного восстания Емельян Пугачев. Очевидцы описывают, что на высоте Лобного места или эшафота стояли палачи. Все пространство низкой лощины Болота, все кровли были усеяны людьми. Вскоре появился отряд кирасир, а за ним необыкновенной высоты сани, в которых сидел Пугачев. Он держал в руках две толстые зажженные свечки из желтого воска. Напротив него сидел священник в ризе с крестом. Пугачев был с непокрытой головою и кланялся на обе стороны… Когда его вывели на эшафот, экзекутор дал знак палачам, и те бросились раздевать Пугачева. Но он всплеснул руками, опрокинулся назад, и вмиг окровавленная голова уже висела в воздухе.
…На Руси всегда были не только добрые, но и лихие люди, которые внушали многим страх и беспокойство. Как отмечают историки, в Москве в XVII веке чем выше и обширнее был дом, тем опаснее он был для прохожего. Не потому что сам владелец дома, боярин или окольничий мог напасть на прохожего и ограбить его, но у этого знатного боярина или окольничего было несколько сот дворни, праздной и плохо содержимой, привыкшей кормиться за счет каждого встречного. Разбои особенно усилились в XVII и начале XVIII века. Как в глубине лесов, среди непроходимых болот, в ущельях, оврагах, так и в городах, и в столице были шайки и станы разбойников. Шайки не были многочисленны, но всегда отчаянно дерзки в своих нападениях. Человека, отправлявшегося за 20 верст от дома, оплакивали как обреченного на верную гибель. С трепетом путник въезжал в пригородный лес, приближался к оврагу; из глубины леса или оврага раздавался свист или крик — и не было спасения несчастному путнику.
За наведение порядка круто взялся царь Петр I. Он учредил Московскую обер-полицмейстерскую канцелярию, в ведении которой находились «съезжие дворы». В них размещались полицейские команды, следившие за порядком в Москве. К несению полицейской службы привлекались и местные жители, которые избирались из своей же среды и назывались сотскими, пятидесятскими, десятскими.
В селах полицейские функции исполняли волостные старшины и сельские старосты. Закон предусматривал испытание способностей кандидатов на полицейские места. Любопытно, что оскорбление стражника при исполнении служебных обязанностей приравнивалось к оскорблению часового, и земская стража была во многом схожа с армейской службой.
Еще при царе Алексее Михайловиче казни были заменены ссылкой в Сибирь.
В России и раньше имелось немало беспорядков. В большом ходу были игры, имевшие корыстное значение и особенно связанные с картами. Играли обыкновенно тайком в корчмах и кабаках разные гуляки и лентяи. Тут же в этих притонах курили и табак, что было в ту пору строго запрещено.
«Грешили» игрой в карты не только простые люди. В царствование Екатерины велась она даже при дворе. Азартные игры, хотя законом были запрещены, но правительство да и полиция на это смотрели сквозь пальцы.
Истории известны многие серьезные преступления в России. Взять хотя бы, к примеру, знакомую нам еще со школьных лет по учебникам истории купчиху Сал-тычиху. Так называли Салтыкову Дарью Михайловну, принадлежавшую к самым знатным людям. Ею было загублено крестьян и дворовых людей до 138 человек. Гнев Салтычихи происходил подчас от самой мелочной причины — к примеру, за нечистое мытье белья или полов. Побои Салтыкова наносила собственноручно — палкою, скалкою, поленьями, или на ее глазах несчастных добивали плетями ее конюхи и гайдуки.
«Душегубицу и мучительницу», как ее называли в народе, приказано было заключить в подземную тюрьму под сводами церкви Ивановского монастыря, где она просидела 33 года.
Русь всегда боролась за добро и порядок. Будем помнить об этом.